Накануне 18 ноября в одной рижской арт–галерее довелось встретиться вполне интеллигентным людям, русским и латышам. Корреспондент «Вести Сегодня» воспользовался моментом и поинтересовался, что для каждого значит эта дата.

Эдгар

Историк Эдгар недавно выступил соавтором сценария документального фильма к юбилею Народного фронта. Для него 18 ноября — напряженный рабочий день, расписанный по праздничным мероприятиям, выступая на которых он восстанавливает исторический контекст провозглашения Латвийской Республики, напоминает об альтернативах. Ведь свои варианты обустройства латвийской территории вынашивали монархист Андриевс Ниедра и большевик Петерис Стучка. Однако наиболее жизнеспособной оказалась ЛР, провозглашенная в ноябре 1918 года. Эдгару чрезвычайно важно ощущать себя частью латвийского государства.

Переспрашиваю, правильно ли понял, что речь идет не о стране, когда государственность лишь один из аспектов, а именно о государстве (valsts). То есть о чиновниках и коридорах власти, хорошо если системе управления, а не подавления. В этом смысле любить государство — все равно что трактор. И то и другое машины, только функции разные…

— Для меня и многих латышей государство не только и не столько парламент, правительство и президент, сколько латвийская жизнь как таковая во всем богатстве ее проявлений. Поэтому 18 ноября — не просто заявка на смену форм управления определенной территорией, а рождение нового мира.

К началу 1990–х были люди, заставшие период парламентской ЛР, для очень многих воспоминания о независимой Латвии связаны с периодом диктатуры Улманиса. В результате соединения одного с другим с добавлением деструктивного опыта Второй мировой войны сформировались представления латышской эмиграции. Для подавляющего большинства на воспоминания о межвоенной Латвии наслоился опыт жизни в СССР. Однако при всех различиях ситуаций 1918 и 1990 годов де–юре это одно и то же государство и народ как совокупность граждан.

— Спустя 23 года после восстановления независимости не стоит ли в порядке демократической эволюции расширить эту совокупность за счет неграждан, которые в своем нынешнем статусе уже являются латвийскими подданными?

— Эволюция происходит все время, но порой так медленно, что мы не можем разглядеть ее результаты. Сегодня неграждане, составляющие порядка 13%, имеют возможность получить гражданство ЛР через натурализацию. Другой путь потребовал бы радикальной перестройки всей системы. Подвижки возможны в одном моменте: дети, появившиеся на свет на территории ЛР после восстановления независимости, не должны получать фиолетовые паспорта, как бы намекающие на их связь с СССР. Уверен, что рано или поздно этот вопрос будет решен.

Владимир и Бабкен

Предприниматель и общественник, потомственный гражданин из староверов Владимир на протяжении многих лет добивается допуска неграждан хотя бы на муниципальные выборы:

— Нельзя не отдать должное мужеству и окаянству тех людей, которые в непростой ситуации в ноябре 1918–го, не имея никаких структур и ресурсов, провозгласили, а потом и осуществили демократическую Латвийскую Республику. Умом я все это понимаю, но для меня лично это пока не праздник. Я где–то вычитал, что во время Первой мировой войны сражавшиеся в составе американского экспедиционного корпуса афроамериканцы старались не попадать на передовую, отсидеться в тылу. Когда им предъявили обвинения в нелояльности, чернокожий активист Уильям Дюбуа ответил: «Когда это будет наша страна, это будет наша война».

Обладатель фиолетового паспорта художник Бабкен Степанян, живущий в Латвии с 1983 года, признается, что 18 ноября не его дата:

— Часть моих друзей–латышей радуются и отмечают этот день, с чем я их искренне поздравляю. Другие друзья–латыши называют эту дату днем утраченных иллюзий, на что я им выражаю сочувствие. Лично для меня это просто день. Я не устаю от любимого дела, работаю, не глядя на календарь.

Илзе, Оксана, Анна

Художница Илзе в 1988 году в десять лет оказалась на первом, еще запрещенном, отмечании 18 ноября у памятника Свободы:

— Для меня это очень глубокое переживание, которое трудно выразить словами. Несказанная внутренняя ясность, которую нет необходимости специально демонстрировать. При этом я отлично понимаю, что государство — это конструкция, а политики и чиновники — всего лишь люди. С большим сожалением наблюдаю, под чью дудку поет и пляшет народ в «стране дураков». Пустые речи, церемонии и ритуалы вместо серьезного разговора о реальных проблемах. Тем временем «мягкая власть» путинской России постепенно овладевает моей страной… В этом году 18–го улетаю в Болонью, чтобы зарабатывать на жизнь суровым творческим трудом.

Педагог Оксана убеждена, что сегодня 18 ноября стоит уважать и отмечать исключительно как историческую дату:

— Мне очень хорошо жилось в Советском Союзе, но его больше нет. Когда Латвия стала свободной, я всей душой верила, что у нас будет маленькое цветущее государство, в котором все будут счастливы. А сейчас, глядя на происходящее, все эти слова про свободу и демократию кажутся издевательством и кощунством, пиром во время чумы. Денег на детей и стариков у нас нет, производство сходит на нет, молодежь бежит за границу… При таком положении дел, перед тем как выпалить в воздух тысячи латов в виде салюта, стоит накрыть стол для голодных, сводить детишек из малообеспеченных семей в цирк или на веселый концерт. И объявить бесплатный проезд не только в Риге, но и по всей стране. А то далеко не у всех получается приехать полюбоваться на красоты столицы.

Психолог Анна убеждена, что отцы–основатели ЛР могли бы выбрать более удачное время года:

— А так сыро, серо, иногда выпадает снег. Обычно в этот день я утром включаю телевизор и смотрю торжественное богослужение в Домском соборе. Потом иду на парад. Хотя надо мной смеются все знакомые, латыши и русские, я с удовольствием смотрю на военную технику, не появилось ли чего новенького, какие послы на трибуне, какое настроение у людей, как они реагируют на появление вертолета. Если англо–саксонский мир в начале 1990–х разрешил Латвии иметь армию на мои налоги, то мне как ответственному налогоплательщику интересно посмотреть, на что ушли денежки.

После парада брожу по центру, слушаю музыку, встречаю знакомых. Иногда, пользуясь возможностью, предоставленной Рижской думой, катаюсь на общественном транспорте. Вечером иду на салют… За исключением бесплатного проезда и салюта сегодня эта дата больше разъединяет, чем объединяет людей.

…Такая вот мозаика мнений, из которых складывается портрет страны. На сегодня скорее по–ноябрьски грустный, чем оптимистический. Тем не менее заканчиваю этот материал словами Эдгара:

— Отмечать 18 ноября каждому стоит по душе, по велению если не исторической памяти, то ума и сердца. Сходить на парад и другие официальные мероприятия — хорошо, но в цирк или зоопарк, или просто скушать тортик — тоже нормально.