Александр Конради-Кондрашев

Александр Александрович Конради-Кондрашев (24 марта 1916, Петроград, Российская империя – 12 июня 1942, НорильскЛаг, РСФСР) – офицер латвийской армии, член русской студенческой корпорации «Рутения».

Александр родился в 1916 году в Петрограде в семье офицера Русской армии А.В. Конради-Кондрашева. От первого брака отца с Екатериной Оттовной, урожденной Викман (1890) родилось трое детей: Мария (1910), в замужестве Шульц; Владимир (1912-1982) и Александр. От второго брака в 1933 году с Екатериной Михайловной, урожденной Максимович родился сводный брат Александра Александровича – Михаил (11.03.1941 – 24.01.2014). Впоследствии он был известен в Латвии как учёный в области ихтиологии.

Александр Александрович получил образование в Риге. Жил в Задвинье на ул. Темпля 10 кв. 1. После основной школы, в 1933 году окончил гимназию и поступил в Латвийский университет на агрономический факультет, где проучился до 1938 года.

1938/39 учебный год он провёл в качестве моего (Игоря Закке - Ред.) домашнего учителя. В 1939 году А.А. Конради-Кондрашев поступил в военное училище, которое окончил весной 1940 года со званием лейтенанта. В Латвийской армии служил с 1933 по 1934 год и с 1939 года по 1940 год в качестве командира взвода. Состоял в русской студенческой корпорации «Рутения». Помню его корпорантскую фуражку (декель) с трёхцветным золотисто – чёрно – красным околышем и слова корпорантского гимна:

Как золото чиста будь наша совесть,

Эмблема твердости – наш чёрный цвет,

И красный цвет – любви и дружбы повесть.

Александр Александрович увлекался фехтованием, был инструктором по этому виду борьбы.

От брака с Екатериной Александровной (1918) в 1941 году родился сын Андрей, в круговерти военных лет оказавшийся в США. Следующее поколение представляет сын Андрея - Брайен. Он часто посещает Ригу, родину своего деда.

После установления в Латвии советской власти, с сентября 1940 года по день ареста 16 июня 1941 года, А.А. Конради-Кондрашев служил начальником разведки в 24-м территориальном корпусе Красной армии. В этот день на полигоне в Литене были произведены массовые аресты бывших офицеров латвийской армии.

Материалы следствия оставляют мрачное представление о содержании и стиле многочасовых, изнурительных допросов. Они начались 23 августа 1941 года. Постановлением Особого совещания при НКВД СССР от 5 сентября 1942 года А.А. Конради-Кондрашев как «социально опасный элемент» был приговорен к 8 годам исправительно-трудовых лагерей, считая срок с 29 августа 1941 года. Местом отбытия срока был НорильскЛаг.

На допросах А.А. не скрывал своего критического отношения к советской власти. Его ответы были краткие, чёткие и бескомпромиссные. Например, на вопрос об отношении к колхозному устройству сельского хозяйства он прямо отвечал, что латвийские крестьяне издавна привыкли к индивидуальному, хуторскому образу жизни. И поэтому коллективизация противоречит исконному укладу их жизни.

В лагере Александр Александрович провёл 10 месяцев. Согласно документам, он умер 12июня 1942 года, якобы от воспаления лёгких. Ему было только 26 лет.

После краткого описания важнейших моментов короткой жизни А.А. хочу мысленно возвратиться к тому периоду моей юности, когда мне посчастливилось ежедневно общаться с ним, когда он был моей школой и моим воспитателем, когда будущее казалось светлым и счастливым. А.А. был жизнерадостным, остроумным, обладал здоровым чувством юмора. В его речи чувствовалось благородство и красота чистого русского языка. Общаясь с ним, я всегда чувствовал себя комфортно, непринужденно.

Александр Александрович Конради-Кондрашев остался в моей памяти наиболее ярким, запомнившимся навсегда учителем. С ним в 1938/39 учебном году мы прошли курс 5-ого класса основной школы. Занятия были интересными, живыми, нетрадиционными по форме. Мне казалось порой, что я не чувствую разницу возраста, хотя я был на 10 лет моложе А.А. Мне было тогда 13 лет, а ему 23 года.

Это не мешало мне чувствовать его авторитет и относиться с подобающим уважением. Помню, что по латышскому языку он часто заставлял меня под диктовку писать тексты из латышской классики. При этом Александр Александрович лежал на диване и читал предложение за предложением. Я писал. Когда мне становилось уже невмоготу, я просил урок закончить, на что мой учитель отвечал: «Ну, ладно, иди погуляй». С наступлением весеннего тепла некоторые занятия мы проводили на свежем воздухе, в нашей роще. Там, на южной опушке А.А. соорудил бревенчатую скамейку, сидя на которой мы и занимались. Опушка леса в качестве класса особенно хорошо подходила к занятиям по ботанике. Мы сравнивали форму листьев разных растений, делали срезы молодых побегов, определяли структуру тканей. Казалось, что я узнаю природу не только глазами, но всеми пятью органами чувств. Я вдыхал аромат лиственного леса, слышал его шелест, осязал прохладный, липкий сок препарируемого растения. Эти непосредственные впечатления и знания оказывались несравненно сильнее, чем любой профессиональный книжный текст. Может быть, эти занятия на природе отложили в моём подсознании тот зародыш, который потом повлиял на сознательный выбор моей профессии.

Наконец пришло время экзаменов, которые я успешно сдал. Так А.А. завершил этап моей домашней школы.

Не могу не вспомнить наши совместные ежедневные вечерние походы в лес весной за берёзовым соком. В нашей роще росли большие толстоствольные берёзы. Когда начиналось весеннее движение сока, в стволе высверливали отверстие, глубиною около 10 см, куда вставлялся деревянный лоток, под который ставилось ведро. За сутки оно наполнялось нежно душистым прозрачным холодным соком. Особенно приятно было пить его здесь же в лесу прямо из ведра, становясь перед ним на колени. Сочетание его вкуса и аромата влажного вечернего леса вызывало неповторимое чувство неподдельного восторга. Я очень любил эти вечерние походы с А.А. и был недоволен, если приходилось идти с кем-нибудь другим. Идя гуськом по тропинке вдоль ещё не просохшего после зимы поля, мы о чём-то весело и непринужденно болтали, и мне казалось, что между нами не существует разницы лет и дистанции между учителем и учеником. Как хорошо, что мы тогда не знали о его предстоящей гибели уже через три года.

Александр Александрович принадлежит к тем, встретившимся на моём жизненном пути людям, к которым я сохранил до старости самые искренне добрые чувства и воспоминания. А материальной свидетельницей этому служит его пасхальная открытка моему отцу, присланная в 1939 году с поздравлением «Христос Воскресе!» и подписью. Обычная открытка стала теперь драгоценной, символической реликвией. Весной 2005-го года я передал её внуку А.А. – Брайену, живущему в США, который гостил в Риге у Михаила Александровича Конради – Кондрашова. В словах благодарности Брайена я почувствовал, что внук трепетно отнёсся к неожиданному приобретению, усмотрев в нём реальное, материальное свидетельство, духовно связавшего его с известным ему лишь по рассказам дедом.

Игорь Закке

Нижеследующее описание жизни Александра Александровича Конради-Кондрашова основано на следующих источниках:

Рассекреченные в 1990-е годы материалы архивов КГБ ЛССР, полученных сводным братом - Михаилом Александровичем Конради-Кондрашевым.
Рассказы родственников.
Мои личные воспоминания о человеке, с которым мне посчастливилось общаться ежедневно в течение 1938/39 года. Дело в том, что тогда наша семья жила на хуторе, расположенном на полпути между Елгавой и Бауском. Русских школ там не было. Поэтому в течение трёх лет программу 3, 4 и 5 классов основной школы я проходил дома под руководством приглашенного учителя и в конце учебного года сдавал экстерном экзамены по всем предметам. Программу 5-го класса я освоил с Александром Александровичем Конради-Кондрашевым.